Яна Рунгерд и Гольшанская Светлана. Мой мир фэнтези. Форум-клуб.

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]

Страница 1 из 1
1

Форум » Яна Рунгерд » Кристин и Эсме » Обмани судьбу. Глава 4. Первое падение

Обмани судьбу. Глава 4. Первое падение

Dikarka

Дата: Среда, 08/01/2014, 01:59 | Сообщение # 1

Мрачная королева

Группа: Посланники

Сообщений: 69

Награды: 0

Статус: где-то там

Глава 4. Первое падение

Кристин

Я проснулась поздно, солнце стояло высоко и уже вовсю светило в окна. От вчерашнего угнетенного состояния не осталось и следа.

Это радовало, потому что вчера, пока мы шли до гостиницы и потом, пока собирались спать, я не могла смотреть на Беонвена.

Маг явно сердился на меня - целый вечер не разговаривал, в мою сторону не смотрел, да и на обратном пути стал так, чтобы между нами была Эсме. Нужно было попросить прощения за свое глупое поведение в харчевне, да и вообще в дороге, но язык будто бы присыхал во рту, когда я думала об этом. Так, раздираемая чувством вины и остатками пережитого волнения, я и шла вслед за молчавшими Эсме и Беонвеном.

Мне и самой не понятно было, чего я испугалась, когда в конце одного из танцев, почувствовала в себе желание чего-то большего, чем намек на поцелуй. Точнее испугалась я потом, когда увидела в лице Беонвена отклик на это мое желание. Внутри волной поднялось отторжение. Добившись своего, я поняла, что это совсем не то, чего я на самом деле хочу, и испугалась. Глупо как-то получилось.

Лежать и предаваться самоуничижению было бесполезно. Я вытянулась, насколько хватило кровати, разминая руки и ноги. Хорошо было спать на мягкой постели!

Эсме уже не спала. Она сидела на кровати, подложив под спину подушку, и читала свою нескончаемую книгу с легендами. Заметив, что я не сплю, Эсме прижала палец к губам и кивнула в сторону Беонвена. Я глянула туда и уткнулась в подушку, чтобы не заржать в голос. Беонвен лежал на спине, раскинувшись на всю постель. Одна рука была уперта в гобелен, вторая свисала до пола. Длинная тощая ступня сверкала из-под одеяла под каким-то немыслимым углом. Непонятно было, как он вообще на кровати держится. А на лице гуляла безумно довольная, как у нажравшегося сметаны кота, улыбка. Я еще раз посмотрела и снова прижалась к подушке.

Отсмеявшись, на цыпочках я подобралась к магу и пощекотала раскрытую ладонь.

Результат оказался... неожиданным. Беонвен подскочил, с нечеловеческой силой отшвырнул меня в сторону. От удара о стену вышибло дыхание, по счастливой случайности я не приложилась еще и затылком. А маг был уже на ногах, напружинившись, шарил правой рукой по поясу, должно быть искал саблю. Левая рука была направлена на меня, пальцы сложены по-особому, явно для магии. Я хотела что-то сказать, но глянула в его глаза и осеклась, испугавшись.

Глазами Беонвена на меня глядело что-то чужое, темное, безжалостное.

Когда наши взгляды встретились, маг вздрогнул, моргнул. Чужое ушло, глаза снова стали серо-голубыми, а лицо утратило холодную резкость черт. С силой проведя ладонью по лицу, будто стирая что-то, Беонвен тяжело опустился на кровать.

- Прости.

Голос был чужой, охрипший. Я, встряхнувшись, встала на ноги.

- Да ладно, я сама сглупила. Не нужно было лезть.

Я хотела улыбнуться, но получилась, судя по ощущениям, какая-то идиотская гримаса.

Беонвен смотрел на меня растерянно, виновато. Уже почти обычным своим голосом, он добавил:

- Вы не подходите ко мне так. Я со сна могу шарахнуть чем-нибудь, так что костей не соберете.

Нервная дрожь почти прошла пока я натягивала верхнюю одежду. По-хорошему мне не следовало расхаживать в нижнем белье перед чужим, по сути, мужчиной. Но я никак не могла уяснить себе, почему это стыдно - ведь нижняя одежда закрывала почти столько же, сколько и верхняя. Тем более, что Беонвену было плевать на такие условности. Наспех заплетя волосы в косу, я открыла дверь и принюхалась. В коридоре пахло вкусно: свежим хлебом и еще чем-то.

- Пойдем завтракать, что ли?

Эсме, до сих пор молчавшая, будто только теперь выдохнула и, спустив ноги с кровати, стала натягивать верхнюю рубашку.

- Иди, мы сейчас.

Я пожала плечами и вышла: надо было вырваться из замкнутого пространства, страх в котором был вполне осязаемым. В том числе и мой.

Эсме.

Я испугаться не успела, а Кристин не до конца поняла, или, скорее всего, не захотела понимать, что могло произойти. Зато Беонвен, понял и, похоже, перепугался за троих.

Кристин уже ушла, а он все сидел, глядя куда-то внутрь себя. Глаза заметно отсвечивали синим. Мне было неловко на него такого смотреть, и я постаралась сосредоточиться на одежде, чтобы побыстрее оставить комнату.

Закончив с сапогами, я хотела уйти, но потерянный вид мага заставил меня задержаться.

Я тронула его за плечо.

- Ну, ты чего? Ничего страшного не произошло.

Я думала, он не ответит. Но Беонвен прошептал:

- Но могло.

Я махнула рукой.

- Хватит об этом, пойдем.

Он не пошевелился.

Вздохнув, я присела рядом и крепко обняла Беонвена за плечи. Он повернулся ко мне, улыбнулся. Плохо получилась улыбка - бледная тень его обычной.

Маг спрятал лицо в ладонях. Тело под руками было как каменное, будто каждая мышца натянулась до отказа. На скулах вздулись желваки.

Мне стало неловко. Может, надо оставить его в покое, а не лезть с неумелыми утешениями? Но что-то с ним творилось не то, что-то появилось в лице Беонвена перед тем, как он закрылся. Я громко позвала:

- Беонвен!

Я встряхнула его. Бесполезно. Все равно, что скалу трясти.

- Беонвен!

Мне стало по-настоящему страшно. Что-то было с ним не так. Только на пятый или шестой раз он вдруг судорожно вздохнул, запустил руки в волосы. Мышцы стали понемногу расслабляться. Наконец, он еще несколько раз глубоко вздохнул и крепко обнял меня в ответ.

- Спасибо...

- За что?

- Отпустило. Это ты меня вытащила. Смотри.

Беонвен вытянул вперед руки: они сильно дрожали.

Маг смотрел все еще немного растерянно, но по сравнению с тем, что было секунды назад, почти нормально.

- Ты и представить не можешь, что я почувствовал, когда понял, что чуть не убил ее. Если бы я успел ударить магией, никто на свете не спас бы Кристин.

От этих слов меня мороз продрал, но я сумела не показать этого.

- Это нормально, ты же сам говорил, инстинкты.

- Я обязан был это предвидеть. Мне надо было предупредить вас. Да и сам хорош - настолько забыться!

Взъерошив ему волосы - фамильярный жест, на который я бы никогда не отважилась в обычных условиях - я вскочила на ноги.

- Пойдем завтракать, а то Кристин все съест.

- Скорее обедать. - С привычной иронией отозвался Беонвен.

За обедом он был уже почти такой же, как всегда. Только иногда замолкал ненадолго, уходя в себя , и очень внимательно всматривался в Кристин, когда она не видела.

Сегодня мы взяли лошадей. Беонвен так и не сказал, куда же мы едем. Обогнув город с восточной стороны, он направился в лес. Сосны с прямыми, как свечи, стволами вздымались так высоко, что у меня закружилась голова, при попытке рассмотреть вершины. Примерно минут через двадцать дорога пошла влево, а мы двинулись прямо по широкой тропе. Постепенно дорога пошла в гору. Сосен стало меньше, встречались березы и кусты, закрывающие обзор.

Лес закончился неожиданно. Я, испугавшись, резко натянула поводья, и Галка, недовольно мотнув головой, остановилась: буквально метрах в пяти от нас начинался обрыв. А внизу расстилался Девиж. Видно было далеко-далеко. Рядом ахнула Кристин.

- Вот это да!

Беонвен довольно улыбался. Кажется, утреннее происшествие совсем забылось.

- Есть дорога куда короче и без подъема на холм, но я знал, что вам понравится.

Спуск был куда более пологим. Целью сегодняшней поездки оказалась большая деревня на берегу реки.

Кристин, у меня буквально с языка сняла вопрос:

- А что нам здесь нужно?

- Здесь живет та лекарка, которой я хочу показать Эсме. Если она не сможет помочь, то, я надеюсь, подскажет, куда нам двигаться дальше.

Я вздрогнула. Впервые с начала пути Беонвен напомнил мне о том, зачем я собственно здесь. Сейчас, вдалеке от врачей и своего привычного мира, я не могла себя убедить, что больна. Да и признаков никаких особенных не было. Наверное из-за новизны всего окружающего, я почти не чувствовала давления опухоли на шее. Даже обычные мои приступы слабости прошли. Наоборот, я чувствовала себя живой и здоровой как никогда.

- Не грусти. Мы еще поборемся. - С этими словами Беонвен остановился: - Приехали.

Перед нами стоял большой, покрашенный в темно-красный цвет, дом. Мы спешились и вошли во двор.

Мне почему-то казалось, что лекарка будет жить на отшибе в маленькой избушке. Но, ее жилье было светлым и просторным, а вместо согнутой старухи на крыльцо вышла высокая сухощавая женщина лет сорока. В уложенной вокруг головы косе почти не было седины.

- Ты Валишенна, лекарка?

Кивнув, хозяйка дома быстро осмотрела нас и строго спросила Беонвена:

- Кто ты и почему пришел?

Того ни капли не смутила ее холодность.

- Со мной больной. Мы надеемся на помощь или на совет.

Кивнув нам, чтобы шли следом, хозяйка прошла в дом. Большая светлая комната, где лекарка принимала пациентов, вся пропахла какими-то травами, хотя я нигде не увидела ни былинки.

Женщина велела мне лечь на спину и, крепко прижав ладони к вискам, что-то зашептала. Ее глаза утратили выражение, а от рук по венам побежал холодок. Я уже совсем замерзла, когда, она, наконец, убрала ледяные руки.

Лекарка еще некоторое время задумчиво разминала пальцы, ничего не говоря. Наконец, посмотрела на меня.

- Я тебе помочь не смогу. Это что-то неестественное - будто что-то внутри выпивает жизнь и силы, проникая во все органы. Оно совсем черное - я пробовала направлять в него магию - и лечебную и просто чистую силу - оно не отзывается. Я ничего не могу с ним сделать. Разве только заморозить эту черноту, отсрочить конец на полгода-год. Чтобы вы нашли другого лекаря.

Кристин отвернулась к окну. Кажется, она заплакала. Беонвен кивнул - он видимо ожидал чего-то подобного. Я спросила:

- А вы знаете, кто может помочь?

Женщина задумалась.

- Говорят, в Адальгаре есть один очень сильный лекарь.

Беонвен уставился на лекарку так, будто у нее выросли рога.

- Мужчина?

Я вспомнила, что полноценно лечить в этом мире могут только женщины.

- Да, мужчина. В мире всякое бывает.

- Как его отыскать?

Лекарка пожала плечами.

- Не знаю. Мне известно только, что живет он недалеко от нашей северо-восточной границы. Не в городе, в горах где-то. Я думаю, в приграничных баронствах про него будут знать. Вам надо спешить - туда долго ехать.

- Вы сможете сейчас приостановить болезнь или нам надо приезжать в другой день?

- Да нет, сейчас сделаю. Вы сходите пока пообедайте, это надолго.

Я не запомнила ничего из ритуала - лекарка напоила меня чем-то, и память отказала. Я вроде бы видела ее, то над собой, то у стола, но это было больше похоже на нечеткий сон.

Когда сознание вернулось, на полу уже лежали косые лучи заката.

На прощание Валишенна дала нам клочок бумаги со словами:

- Поспрошайте еще вот этих лекарей. Возможно, они смогут что-то сделать.

Беонвен просмотрел список.

- Удивительно - здесь нет ни одного столичного лекаря!

Валишенна усмехнулась.

- Придворные лекари сейчас в Летнем дворце, да и кто вас к ним пустит. А кроме них никого выдающегося там просто нет. Уж я-то знаю.

- Откуда?

- Да у меня свояк в конторе, которая лекаркам учет ведет, служит.

Дальше я не слушала. Тело ломило, а шея тупо ныла. Закончив разговор, Беонвен поднял меня на руки и посадил в седло перед собой. Опершись на него, я медленно приходила в себя, чувствуя, как живое тепло переходит от него ко мне. Странно, утром я его обнимала и помогала успокоиться, а теперь вот наоборот - он меня отогревал.

По-настоящему же в норму мне удалось придти лишь к утру. Выпутавшись из одеяла, я выглянула в окно. Только-только занимался рассвет. Я улыбнулась. Сегодня мы пойдем смотреть на представление бродячих артистов. А завтра - снова в дорогу.

Поеживаясь от утреннего холода, я вышла на улицу. Во дворе мальчишка, помогавший на кухне, зевая крутил ручку колодезного ворота, служанка выходила из хлева с подойником.

Возвращаясь обратно, я завернула в конюшню. Галка встретила меня радостно - она быстро привыкла и уже выделяла меня среди других.

Впервые, с самого появления в этом мире, я осталась одна. До сегодняшнего утра мне казалось, что я хорошо переношу разлуку с родителями. Обычно меня не мучила тоска - я 'забыла' все, что было до встречи с Беонвеном. Была у меня такая способность - просто не помнить о плохом, вычеркивать его из мыслей. Но сейчас, обнаружив, что по щекам текут слезы, я поняла, что все не совсем так...

Кобыла нюхала мое лицо, будто что-то чувствовала, а я вытирала глаза, стараясь не натереть век. Не надо чтобы кто-то знал. Почему-то при мысли о родителях мне виделись не их лица, а запах яблочного пирога, который они все время, которое я себя помню, вместе готовили на выходные. До смерти захотелось снова подержать на руках мелкую, которая смешно улыбалась единственным зубом. Сейчас у нее, наверное, уже еще несколько прорезалось. Даже близнецы отсюда мне казались совсем не такими противными, какими я видела их дома...

Мне было известно: Кристин тоже иногда задумывалась о прошлом. Это можно было заметить по тому, как она замолкала на миг, задумывалась, но потом снова заставляла себя улыбаться. После таких моментов обычно следовал взрыв смеха, какая-нибудь веселая история, просто дурачество. Я знала, что ей, как и мне, помогает наше обещание - оно как бы давало нам право не думать о том, о чем по всем правилам полагалось печалиться.

Я стояла около Галки, пока в конюшню не пришел конюх. Пожелав ему доброго утра, я отправилась обратно в гостиницу. Кажется, он ничего не заметил.

В нашей комнате царила плотная сонная тишина и полумрак. Сначала мне казалось, что я не смогу снова заснуть, но эти полчаса словно сняли часть груза с плеч - стало заметно легче.

После завтрака мы остались в комнате, а Беонвен отправился куда-то в город, чтобы оформить нам документы. Мне хотелось расспросить его о том, какая у них здесь система, но он спешил.

Впрочем, вернулся маг достаточно скоро. Он принес две грамоты из плотной бумаги, размером с книжную страничку. С трудом разобрав рукописный текст, я прочитала:

'Податель сего - девица Эсме из имения Золотая роща, около местечка Межина, рождена пятого марта четыре тысячи сто восьмого года от начала летописания'.

Потом шла подпись Главного Делопроизводителя Девижского округа. По низу бумагу пересекала неширокая, чуть переливающаяся красным, кайма. Я указала на нее Беонвену:

- А что это?

- Это магический оттиск. Любой маг распознает подделку. И если грамоту попробует предъявить кто-то другой, не ты - это тоже будет видно.

Кристин, рассматривающая свой документ, толкнула меня локтем:

- Здорово! Биометрический паспорт в средневековье!

Кристин

Беонвен слегка нахмурился, не понимая, о чем я. Но спрашивать не стал. Заговорил о другом:

- Да, и вот еще тебе к сведению.

С неопределенным каким-то выражением, Беонвен протянул мне еще один документ. Он назывался 'Свидетельство' и заверял, что 'до достижения девицей Кристин из Золотой рощи возраста восемнадцати лет, она находится на попечении Беонвена, хозяина имения Золотая роща'.

Я фыркнула. Вот уж опекун.

- А после восемнадцати у вас тут как - самостоятельность или все равно, раз уж родилась женщиной, самостоятельности не видать?

- Тут у всех по-разному. Дворянки становятся совсем самостоятельными только овдовев. У них много ограничений. Маги и ремесленники независимы от рода с момента получения первой квалификации. Положение горожанок и крестьянок зависит от местных обычаев.

- Вот как. Не везет благородным в вашем мире.

- Они, как правило, не слишком этим расстроены.

Я подозрительно сощурилась:

- Почему это?

- Политика, дворянские привилегии, право быть представленными при дворе и много прочих причин.

- Не могу этого понять.

Он развел руками:

- Я тоже, если честно.

После обеда, мы пошли на южную окраину города. Там на большущем лугу раскинулись шатры. На высокой сцене в центре бегали, кричали и танцевали артисты. В отдалении от них было еще несколько подмостков поменьше. В толпе попадались скоморохи, торговцы, танцоры. Мы надолго задержались у кукольного театра. Я до слез смеялась над историей про неверного мужа, точнее над артистами, очень смешно читавшими текст, а Эсме рассматривала кукол. Куклы представляли из себя фигурки на шестках, артисты прятались под сценой. И сам театр и 'актеры' были сделаны умело, тщательно. А неподалеку расположился еще один театр, но куклы там надевали на руку и сделаны они были куда проще. Мельком я видела вывеску театра теней, но представление там начиналось только с приходом темноты.

Половина дня пролетела незаметно и, когда завечерело, Беонвен сказал, что нам пора. Я бы поспорила с ним - никогда не получала удовольствия от народных гуляний, которые устраивали дома, но тут не было того приторного ощущения наигранности. Веселье в толпе зрителей было настоящим и заразительным. Однако ноги гудели и неимоверно хотелось сесть и не вставать неделю. А ведь еще надо будет напоследок отдать должное несравненным баням госпожи Ронты.

Возвращаясь назад, мы встретили мага. О, теперь я поняла, о чем говорил Беонвен, когда упомянул, что маги стараются выделиться среди других людей. Не знаю, как другие, но тот, что ехал нам навстречу, и вправду отличался. Он сидел на чубаром коне, сбруя, увешанная золочеными бляхами, тисненый золотом нагрудник и чепрак сверкали. Одежда на маге тоже была расшита золотом, даже кожа на сапогах блестела. На шее висел здоровенный медальон, изображавший змею, кусающую свой хвост, на шляпе пенилось пышное перо. Но ни на руках, ни на запястьях я не увидела никаких украшений. Беонвен оказался прав - это бросалось в глаза, ведь, как я заметила, кольца были любимым украшением здешних богачей.

Маг ехал, гордо выпрямившись, и даже не посмотрел на нас. Однако Беонвен ссутулился, наклонил голову так, чтобы тень от полей шляпы прикрывали лицо. Я готова была поклясться, что он задержал дыхание. Поравнявшись с нами, маг, кажется, что-то почувствовал - он покрутил головой, всматриваясь в прохожих. Но, должно быть, решил, что ему показалось, и не стал замедлять хода.

Но даже после того, как маг скрылся из виду, Беонвен не расслабился. Чтобы привлекать поменьше внимания, он немного отстал, пропустив нас вперед. Так получилось, что за угол я повернула первая. И чуть не попала под копыта лоснящегося рыжего коня. Еле успев отскочить к стене, я перепугалась и выпалила:

- Эй, осторожнее надо, здесь же люди ходят!

И, подняв глаза на всадника, поняла, что влипла: богато одетый мужчина лет сорока покраснел от гнева и занес плеть.

- Наглая девка, ты как разговариваешь!

Я мысленно зажмурилась. Наяву же гордо выпрямилась, не отводя глаз. И с удивлением услышала собственный голос:

- С хамом, который ездить по улицам не умеет!

Я почувствовала, как горят щеки. У мужчины от такой наглости даже голос пропал, он только открывал рот и снова закрывал, не придумав, что сказать в ответ. Уев противника, я попыталась покинуть поле боя, но он вспомнил про плеть и снова ее занес.

Попытавшись отскочить, я спиной уперлась в стену и, представив во всей красе недалекое будущее, закусила изнутри щеку, чтобы не заорать, когда удар достигнет цели, но Беонвен оттолкнул меня, и плеть свистнула впустую. Из-за спины мага я могла наблюдать гнев богача во всей красе. А тот и не думал отступить, наоборот двинул коня прямо на нас. Беонвен, успокаивающе поднял руки:

- Не нужно поддаваться гневу, господин, это всего лишь неразумный ребенок.

Но его слова не помогли. Сурово прищурившись, богач припечатал:

- Детей надо воспитывать.

Даже мне было видно, что миром решить дело не удастся. Но Беонвен попытался еще раз:

- Простите ее, господин, девочка просто испугалась.

Я не слышала от Беонвена никогда такого тона - уважительного, смиренного, но твердого. От страха меня даже не задевало, что они обсуждают меня при мне же и называют ребенком. Теперь-то я вспомнила, что Беонвен не зря просил держать язык за зубами.

Только сейчас я заметила, что собралось много зевак, а чуть в стороне - патруль стражи. К ней-то и обратился обиженный.

- Офицер, я думаю, вы знаете, как следует поступать в таких случаях?

Стражник с нашивками на рукаве чуть выступил вперед и козырнул.

- Да, господин судья.

Беонвен глубоко вздохнул. Мне стало страшно: угораздило же наткнуться на судью. О каком наказании он говорит? А богач, оказавшийся судьей, больше не бросил в нашу сторону и взгляда. Покивал каким-то своим мыслям, двинулся вперед и скрылся за злополучным поворотом.

Маг с надеждой посмотрел на главу стражи. Тот, правильно истолковав значение взгляда, покачал головой.

- Вы не думайте, господин Дах хороший судья, справедливый. Но очень строг в соблюдении приличий и общественного порядка. Так что...

Я хотела спросить, что сейчас будет, но Беонвен зло сверкнул глазами и велел замолчать. Погасив вспыхнувшее возмущение от грубости, я ничего не ответила: он был прав.

- И какое наказание предусмотрено за оскорбление судьи?

- Десять ударов плетью.

Я съежилась, пытаясь представить, как оно будет происходить. Насколько это будет больно? Я слышала, что после нескольких ударов человек мог умереть... или это говорили про кнуты? Какая между ними разница? Я сжала зубы, поняв, что они сейчас начнут стучать.

Беонвен присвистнул.

- И для девушек нет никаких изъятий?

Глава стражи развел руками. Беонвен помолчал. Потом, видимо о чем-то вспомнив, спросил:

- А у вас действует Закон 'О неполных годах и опекунстве?'

Стражник, с жалостью смотревший на меня, оживился.

- Действует. Вы...

- Эта девочка находятся под моей опекой. За все их проступки отвечаю я.

Вокруг затихли, пока Беонвен говорил, а потом снова зашумели. Шум так и не прекратился, пока стражник вместе с Беонвеном составляли какую-то бумагу, используя вместо стола услужливо подставленный щит.

Я не понимала, что происходит, и что сейчас будет, пока нас не отвели на ближайший двор при гостинице и Беонвен не потянул с себя рубашку. Один из стражников разматывал плеть.

- Беонвен, что...

Но он снова рыкнул на меня.

- Хоть теперь помолчи, раз прежде не могла. Раньше надо было думать.

Один из стражников потянулся было привязать Беонвену руки к столбу крыльца, но маг сверкнул в его сторону глазами: - Не сметь! - И тот испуганно отступил.

Кстати не фигурально выражаясь сверкнул. У него и вправду глаза отсвечивали синим. То ли зол был настолько, что молнии готов метать, то ли магичит что-то.

Крепко вцепившись в столб он замер, низко наклонив голову. Начальник стражи махнул рукой.

Первый же удар глубоко рассек кожу. Я подпрыгнула от отвратительного звука удара. Беонвен сдавленно зашипел и крепко зажмурился.

Я поняла что плачу, когда картинка перед глазами стала мутной. Стражник бил не стесняясь - изо всей силы. Мне пришло в голову, что лучше бы это мою спину разрисовывали вздувающиеся рубцы, чем смотреть на такое. Эсме крепко схватила меня за руку, она тоже плакала.

Все закончилось довольно быстро. Как только стражники скрылись из виду, Беонвен осел прямо в пыль, густо покрывавшую двор. Он был весь мокрый от пота, даже волосы потемнели, а по спине текла кровь, уже начавшая запекаться. Немного успокоив дыхание, маг тяжело поднялся и, неловко махнув нам, все еще стоявшим посреди двора, рукой, зашел в гостиницу и, швырнув хозяйке монету, отрывисто приказал:

- Комнату, воды и чистой ткани.

Потом оглянулся на нас.

- Ну, пошли что ли. Ваш урок еще не закончен.

Почему-то это обещание не вызвало у меня никакого желания следовать за магом, но я заставила себя подчиниться.

Когда принесли большой кувшин с водой, таз и сложенные полоски полотна. Перед уходом, служанка спросила:

- Господин, может позвать бабку? У нас тут есть шепотуха одна. Хорошая очень.

- Зови.

Когда дверь за ней закрылась, Беонвен кивнул мне:

- Давай, раны надо обработать, пока зараза какая не попала.

Неуверенно взяв в руки полосу ткани, я дрожащим голосом спросила:

- Ты как?

Беонвен насмешливо фыркнул.

- Боль - ничто для мага, прошедшего пересотворение. - Дернув бровями, он добавил: - Но это не значит, что мне щекотно.

Правда вид его говорил, что не все так просто: маг никак не мог выровнять дыхание и двигался он как парализованный, чтобы как можно меньше шевелить мышцами спины, да и бледность не проходила.

Беонвен прикрикнул на меня:

- Ну же, не стой!

Мне так страшно было к нему прикасаться, казалось, что одно неверное движение - и я нанесу ранам непоправимый вред. К тому же от каждого прикосновения Беонвен замирал, и я чувствовала, как он сдерживается, чтобы не шевелиться. Господи и как врачи справляются с этой дрожью? С трудом сдерживая рвущиеся рыдания и быстро смахивая слезы, чтобы не капали, я снова и снова проводила мокрой тканью по чуть вздрагивающей израненной коже. Беонвен лежал почти спокойно, но видно было, что каждое прикосновение причиняет ему новую боль.

Бабка пришла быстро. Я еще только-только закончила обтирать Беонвену спину. Теперь трудно было сказать, кто из нас больше пережил: у меня, кажется, даже волосы на голове были насквозь мокрые, до такой степени я переволновалась за эти минуты.

Недовольно оглядев работу, старуха отодвинула меня с неожиданной для ее согбенного хрупкого тела силой и склонилась над Беонвеном.

Она бормотала будто бы про себя, но мы отчетливо все слышали и было понятно, что слова ее предназначаются совсем не ее носу:

- Ишь, маги, только разрушать и умеете, хоть и говорите, что работаете только с магией создания. Гонору-то на целую армию, а как царапину какую залечить, так нам кланяетесь.

Я готова была поклясться - Беонвен забавлялся ее бормотанием. Увещевая ее, он попросил:

- Бабушка не ругайтесь.

Впрочем, потом ему стало не до смеха - без малейшего сочувствия, старуха с силой свела вместе края самой глубокой раны, заставив мага уткнуться лицом в подушку, и быстро зашептала какой-то заговор. Края под ее руками сходились и вместо глубокого разрыва, на спине оставалась только корочка засохшей крови - будто ране уже несколько дней.

Закончив, она отошла к окну, хлебнула воды из кувшина и снова завела певучий заговор над следующей раной. Покончив с этим. Старуха ополоснула тряпку в розовой от крови воде и стала обтирать спину, продолжив ворчать, как ни в чем не бывало:

- Где это видано, чтобы мага как шелудивого щенка на улице пороли? Последние времена, должно быть, настают, ох дожила, дожила...

Еще раз проведя мокрой тряпкой по почти зажившей спине, бабку удовлетворенно оглядела плоды своей работы.

Потом заставила Беонвена сесть и поглядела ему в глаза. Недовольная увиденным, поджала губы.

- Ты мальчик не по себе ношу взял, хребет сломаешь.

Беонвен не удивился, только опустил глаза и тихо ответил:

- Я уже понял.

- Смотри, понятливый, не пропади. - Помолчав, она добавила: - Я буду гадать для тебя.

- Не стоит.

- Нет стоит. Посиди тут, пусть спина подсохнет, чтоб рубашка не прилипала, я за щепками схожу.

И бабка споро выскользнула за дверь.

Я потерла горевшие глаза - слезы уже прошли, но припухшие веки еще долго будут напоминать о произошедшем. Впрочем, мне не нужны какие-то особые напоминания. Беонвен наказал меня куда хуже, чем могли бы это сделать стражники. Ощущение собственной беспомощности, вины и кровавой раны под руками еще долго будет меня преследовать.

- О чем вы говорили?

Эсме спросила небрежно так, но я видела, что ответ ей до невозможности интересен.

- Ни о чем. Настоящие шепотухи - не просто целительницы. Они еще и ясновидящие. Нам повезло наткнуться на одну из них.

- Она распознала в тебе мага, это не опасно?

Он не удостоил меня взглядом, но ответил.

- Нет, не опасно. Не родилась еще та шепотуха, что пойдет доносить магу. Даже на другого мага. Она пообещала погадать - смотрите, теперь мало где можно увидеть такое гадание.

Он был прав: даже просто смотреть на это действо было интересно. Бабка вернулась с мешочком, полным мелких деревянных пластинок - как она говорила щепочек. Их было много - штук пятьдесят. И на каждой виднелся выжженный узор - знак, фигурка, цифра.

Быстро-быстро шепча заговор, бабка, глядела куда-то в окно и водила по разложенным на столе щепочкам руками, вынимая из общей кучи то одну, то другую плашку.

Потом отодвинула оставшиеся невыбранными, и разложила в рядок те, что вытащила за время чтения заговора.

Поглядывая то на щепочки, то на Беонвена, то и дело меняя порядок плашек, она медленно заговорила:

- Ты идешь на восток, это правильно. И не только потому, почему думаешь сейчас. Будет еще две причины, но ты о них не узнаешь, пока не встретишь. Встретишь троих. Попутчика, врага и помощника. Но смотри внимательно. Враг-то твой он только по обязанности. Не спеши... Больше не вижу. Перекрыто все черным. Если с этой темнотой найдешь, как совладать - будет все хорошо. Не найдешь - тебе уже будет все равно.

Старуха окинула нас полубезумным взглядом - она была в трансе и вряд ли понимала, что говорит.

- А со светом случилось то же, что и с тьмой. И запомни - это самое важное - чтобы понять, как справиться и с большой бедой, и с малой - оглянись вокруг. Однажды все ответы встанут вокруг тебя. Только нужно это заметить.

предсказание

Потом она закрыла глаза, помолчала немного, и уже с нормальным выражением лица собрала щепочки обратно в мешок.

Беонвен, до этого задумчиво молчавший, крепко сжал бабкины руки, опустившись на одно колено.

- Спасибо. Чем от...

Но старуха перебила его:

- Не говори. Я сюда не ради денег шла, меня судьба привела.

Уже у выхода бабка улыбнулась.

- А девочку свою, - она кивнула на Эсме, - как замуж выйдет, приводи ко мне - у нее дар хороший, и лечить и гадать сможет, только подучить немного.

Когда дверь закрылась, мы уставились на него.

- И что все это значило?

Беонвен пожал плечами, тут же поморщившись от боли.

- Не знаю. Я пока не до конца понял, о чем она. Но ее слова дают надежду.

- Надежду на что? И что она про меня говорила?

- Она сказала, что ты сможешь обучиться лекарству и гаданию у нее.

- А почему когда выйду замуж?

Эсме, кажется, всерьез заинтересовалась этим вопросом. Впрочем, она и в нашем мире увлекалась гаданием, неудивительно, что такое своеобразное приглашение ее заинтересовало.

Зато Беонвен заметно смутился.

- Потому что у девушек дар гораздо слабее, чем у женщин.

Эсме кашлянула и отвернулась, уставившись в окно, а маг тряхнул головой и попытался разглядеть свою спину.

- Что там? Рубашку можно уже надевать?

Я осмотрела его. Раны подсохли, покрылись корочками, от глубоких борозд не осталось ни следа. Даже кровоподтеки выглядели уже не так ужасно.

- Нормально уже. Не сравнить с тем, что было. Там все сухое, не прилипнет.

Морщась и смешно, по-кошачьи, шипя от боли, Беонвен натянул рубашку.

Он уже собирался уходить, но Эсме встала на его пути, внимательно глядя в глаза.

- Беонвен, ответь на один вопрос.

- Задай, а я посмотрю.

- Почему ты мне... нам помогаешь?

Маг устало опустил глаза.

- Потому что Дорвен попросил. По моей вине он лишился почти всего, разве я могу отказать в его просьбе, тем более что своих дел у меня давно уже нет. - Он помолчал, а потом отмахнулся от нас и стал сосредоточенно приводить одежду в порядок. - Я бы не смог бросить вас, даже если бы он не просил. Вы бы пропали без меня. У меня же сестра есть - ваша ровесница.

- Спасибо тебе.

- Да не за что пока. - Потом, тряхнув головой, усмехнулся. - Ну, хватит хандрить. Образовали тут похоронную процессию. Пошли обедать.

Эсме.

На Кристин было жалко смотреть, когда она поняла, что сейчас будет происходить. Да и мне оказалось почти физически больно глядеть, как черная змея плети уродует спину Беонвена.

А потом одно за другое и вот уже бабка говорит какими-то загадками, которые, видно было, и Беонвен не до конца понимает, а потом добавляет, что я могу стать лекаркой и гадалкой.

Не знаю, как я решилась задать такой откровенный вопрос Беонвену. Он честно ответил, я видела. И только теперь мне пришло в голову, что Дорвен не по своей воле оказался в нашем мире. Он сам об этом ничего не говорил - за тот короткий период, что мы знали о его иномирском происхождении, нам было не до таких разговоров. Это вернуло меня к старым размышлениям о прошлом нашего мага. Все-таки Беонвен когда-то попал в скверную историю, тут я даже не сомневалась. И, судя по всему, попал он не один, а вместе с Дорвеном.

Уже ночью, когда погасили огни, Кристин задала вопрос, который интересовал и меня, но, в сегодняшней круговерти, я забыла его задать.

- А что ты имел в виду, когда сказал, что боль - ничто для пересотворенного мага?

- Маги бывают рожденные и пересотворенные. Раньше были только рожденные. Но их появлялось очень мало - всего несколько человек на целую страну. Потому что тело человеческое не способно выдерживать работу с сильной магией, оно слишком слабое. И только единицы из родившихся с даром управляться с магией способны были пережить действительно могущественные заклинания. Около четырех тысяч лет назад Тьма стала брать силу, и во всем мире расплодилась нечисть. Кому-то надо было с ней воевать. Рожденные маги не справлялись. Ученые маги придумали, как изменить тело человека. Тогда появились пересотворенные маги.

- А при чем здесь боль?

- При пересотворении полностью переделывается тело. - Беонвен потер нос, мне показалось, что он не хотел, чтобы мы видели выражения его лица. - Это... больно. Не каждый решается на ритуал. Те, кто не может его пройти, так и остается на низшей ступени, едва-едва владея теми основами магии, которые доступны их врожденному таланту. Те, кто решается - или умирают, или становятся по-настоящему сильными. Я рожден магом, но дар мой был слишком слабым. Таким как я, чтобы работать с серьезной силой, нужно пройти пересотворение. Чтобы стать пересотворенным магом достаточно иметь хотя бы мизерную склонность к искусству. А она есть почти у каждого человека в нашем мире.

Когда Беонвен замолчал, Кристин не смогла не вставить пять копеек.

- Ну вы и извращенцы...

- Ты просто не понимаешь, какое это наслаждение, обладать силой. Оно стоит всей боли.

Такой восторг был в его словах, что мне стало даже немного завидно. Я-то не испытывала особого удовольствия от моментов, когда ощущала свой дар.

- А почему рожденных магов было мало?

- Кто их знает. Сейчас они вообще не рождаются - только такие как я - с едва теплящимся даром, да и то редко, в старых родах. Но магия в целом стала слабее после заключения Тьмы и Света.

- А что это?

- Это старая-старая история. Она длинная, я расскажу ее потом как-нибудь. Спать очень хочется.

- Ладно уж, спи. - Проворчала Кристина.

... Когда я устану от ласковых слов и объятий,
Когда я устану от мыслей и дел повседневных,
Я слышу, как воздух трепещет от грозных проклятий,
Я вижу на холме героев, суровых и гневных.

Форум » Яна Рунгерд » Кристин и Эсме » Обмани судьбу. Глава 4. Первое падение

Страница 1 из 1
1


	Яна Рунгерд	Приветствую Вас Люди дорог \| RSS